Закончился XX век и вместе с ним уходит в прошлое бурная событиями и перипетиями эпоха, тесно связанная с развитием отечественного школьного краеведения. Закончилась эпоха, связанная с небывалыми политическими экономическими, социальными и иными потрясениями. Все эти перемены не могли не затронуть сферу образования, культуры. Краеведение как одна их самых демократических форм деятельности заслуживает пристального внимания и осмысления. Краеведение в России выдержало испытание временем сохранило самобытное лицо. Можно смело говорить об особенном феномене именно отечественного краеведения, во многом отличного от краеведения европейского

Развиваясь в начале века в русле общемировых традиций, пережив свой золотой век в 1920-30 -х годах, краеведение многое утратило, но одновременно сохранило свой богатый потенциал и сейчас продолжает развиваться уже на новом витке социальной истории.

Возникает ряд вопросов и проблем, связанных с современным состоянием краеведения (наверное, нет смысла проводить в силу отечественных традиций жесткую границу между научным, взрослым и школьным).

Проблема периодизации редко затрагивается в работах теоретиков и практиков краеведения. А, пожалуй, есть смысл поразмышлять на эту тему. Тем самым мы сможем более четко всмотреться в различные микроэпохи, выявить плюсы и минусы различных этапов. С глобальной социальной ломкой 1917 года многое по инерции перешло в 1920-е годы, позволив сделать значительный рывок в развитии. Эпоха первых двух десятилетий чрезвычайно интересна и полезна в плане богатого опыта, интересных начинаний. Мы тогда занимали твердые во многом передовые позиции в области краеведения музейной работы с детьми. Это подтверждают многочисленные музейные издания (в том числе - периодические, детские музеи с новаторскими методами работы). 1930-е годы принесли жесткую регламентацию в краеведческую и музейную деятельность. Вместе с тем, сложно однозначно отрицательно оценить это время. Массовое краеведение продолжало существовать, проникало в учебный процесс. Начавшаяся эпоха двойной морали затрудняет возможность объективного исследования. Тем важнее необходимо как можно пристальнее вглядеться в это время, заслоненное следующим временным блоком - самоценной эпохой Великой Отечественной войны. Эти годы - настоящее непроходимое препятствие между 1930-ми и 1950-ми годами. Иными словами, это время потери традиций отечественного краеведения. Прежде всего, на наш взгляд, нарушились демократические традиции, связи серьезной академической науки и общественной инициативы. Появились новые ведомственные барьеры (особенно наглядно проявилось это в связи с созданием министерства культуры). Послевоенное время прошло под знаком страшной войны. Взамен в одночасье исчезнувших краеведческих школьных музеев начали так бурно расти музеи боевой славы (в самом этом профильном определении есть немалая доля государственной идеологии). Время второй половины XX века до середины 1980-х гг. при всей кажущейся ясности далеко не так однозначно и требует серьезного осмысления. Время кажущегося благополучия, о котором многие ностальгически вспоминают, требует особого критического и всестороннего анализа.

Время очередных кардинальных общественных преобразований конца XX века, казалось бы, должно было основательно подорвать потенциал общественной инициативы, но этого не произошло. Напротив - мы можем при определенных натяжках говорить об очередном (уже втором по счету) золотом десятилетии краеведения в России XX века. В чем причина? Только ли в смутном переходном периоде, когда Россия одной ногой осталась в силу инерционных процессов в эпохе социализма, а другой безоглядно вступила в дикий капитализм? Или причина в извечном особом менталитете россиян? Вопросы далеко не риторические...

Размышляя о проблемах периодизации, невольно затрагиваешь ряд проблем краеведения. Главная, на мой взгляд, заключается в настоятельной необходимости научного осмысления школьного краеведения. Об этом говорил на Всероссийской конференции по музейным проблемам ещё в 1981 году в городе Иванове известный ученый, сотрудник Государственного Исторического музея А.М. Разгон. Его мысли о важности научного анализа и обобщения исторического опыта деятельности школьных музеев. О необходимости целенапраленных и планируемых усилий квалифицированных научных коллективов актуальны по сей день. Но ни на одном из переломных этапов развития школьного краеведения не было сделано даже попытки серьезно, на научной основе, проанализировать развитие отечественного краеведения, школьных музеев. Очередная эпоха вновь дает шанс. Но сделать анализ и наметить стратегические задачи сейчас вдвойне труднее. Словно государственная граница проведена между сферами образования и культуры. Посмотрим, например, на последний Федеральный закон “О музейном фонде Российской Федерации и музеях в Российской Федерации”, в котором общественные (что говорить о школьных) музеи даже не упомянуты. В итоге вновь искусственно сдерживается, если не прерывается традиция общественной самодеятельности в сфере краеведения и музейной деятельности. А что делать с более чем шестью тысячами школьных музеев? Сможет одно лишь Министерство образования справиться с этой серьёзной проблемой? Что говорить, если даже нет печатного органа, в котором бы серьезно говорилось о школьном краеведении, музеях. Ни один научный институт системы Минобразования России или Российской академии наук не занимается целенаправленно проблемой школьного краеведения (или шире - отечественного краеведения). Нет никакого специализированного научно-методического центра. А подобные существовали в прошлом и при Министерстве образования и в системе Министерства культуры ( например сектор школьных музеев при ГИМе). Трудно всерьез говорить о маломощном отделе краеведения в Центре детско-юношеского туризма и краеведения Минобразования России, который в настоящий момент призван решать обозначенные выше проблемы. Кстати, слово “краеведение”, добавленное недавно в название головной организации системы образования, не внесло кардинальных изменений в стратегию развития школьного краеведения.

Автор этих строк нисколько не нагнетает ситуацию и не снимает с себя вины. Мне пришлось вариться в этом котле два последних десятилетия. Наверное, можно было сделать больше. Хочется говорить прежде всего не о возможностях или способностях отдельных личностей. А о необходимости государственного подхода к проблеме. Иначе мы будем идти как и прежде в каком то смысле вслепую ( и это при наличии современных технологий. При колоссальном, но невостребованном опыте прошлого столетия), будем принимать меры, основываясь, по старой российской традиции, на административно-командный ресурс, на пристрастия и приоритеты, зависящие от конкретных руководителей, их интересов и уровня их компетенции. А не от потребностей общества и конкретной исторической ситуации.