Глава 1. |
4. Краеведческий
подход как реализация
традиционных |
В ходе изучения и анализа истории краеведческого подхода, было обнаружено, что краеведение, почти в современном контексте, столь органично и естественно сопровождало человеческую жизнь, обучение и воспитание, что избежать краеведческой информации было равносильно гибели на индивидуальном и популяционном уровне. Краеведческая информация давала знание на уровне ощущения, со стороны воспринимаемое действительно как менталитет. Своего рода гимном краеведческого подхода к жизни стал памятник средневековой литературы 16 века " Домострой" [3] , не потерявшие актуальности уроки которого еще будут представлены в этой работе. После реформ Петра Великого, представители науки того времени, в европейском понимании, стали формировать систематическую землеведческую информацию о России, выправлять ее историю [84. С. 340], привносить технологические новшества, налаживать систему образования, впрочем, не трогая в целом отделенной от них самобытной адаптационной практики воспитания и обучения простого народа. Некоторым исследователям приятнее осознавать себя в русле европейских педагогических традиций, особенно из тех соображений, что Запад ранее России [31. С. 313] начал формировать систему образования современного типа [4] , и европеизированное образование, ворвавшись на Русскую равнину с государственными реформами, положило конец не только древнерусскому искусству, но и воспитательным принципам Древней Руси, тем самым вынудило педагогов заново нащупывать механизмы природосообразного воспитания детей. Пока до XIX века в России было только три средних учебных заведения - гимназии, (С. -Петербург 1726 г, Москва 1775 г. Казань 1758 г.) российское образование, по-видимому, не нуждалось в обстоятельных педагогических теориях. Но с царствования Александра 1 (1801-1825) положение изменилось. В 1804 г. был принят Устав учебных заведений, куда были включены, с точки зрения нашей темы, не только история и география, но и особо выделенная естественная (природосообразная, в современной терминологии) история с " приноровлением оной к начальным основаниям сельского и лесного хозяйства" Знаменательным было и то, что сразу же были выделена " самобытность" российского просвещения и " воздействия на нас западноевропейской цивилизации" , наметились некоторые " предпочтения, основанные на национально-религиозных причинах" [119. С. 566]; при традиционной " общей веротерпимости в Российской империи" . Суть отношения к вопросам религиозного образования четко изложил в 1834 году министр Просвещения России граф С. С. Уваров, ибо принуждение совести " могло возродить неприятный для правительства ропот, для отвращения коего и всякого подозрения в принуждении совести, должно представить сие на волю родителей и допустить только в случае их желания, письменно изъявленному местному <...> начальству" [119. С. 328]. Не заблуждались наши пращуры-просвещенцы и в отношении социализации, основная идея которой в социальной дифференциации вызывала споры тогда и вызывает споры сегодня. " Наставлять земледельческого сына в риторике было бы приуготовлять его быть худым и бесполезным, или еще вредным гражданином" [119. С. 175], - писал в 1824 г. другой министр Просвещения России адмирал А.С. Шишков. Надо сказать, что идея ранга, группы, сословия естественна, но лишь при условии национально-государственного единства. Уровневые различия в указанных рамках порождают потоки и обмены информацией, товаром, опытом, что и позволяет наращивать культурный и экономический потенциал государства. Хотя это у заметной группы исследователей вызывает тревогу, так как их озабоченность в решении общечеловеческих глобальных проблем в локальном социуме как раз направлена на стирание, с одной стороны, самобытности: сословной, национально-этнической и т. д., а с другой, на навязывание синтетической спекулятивной дифференциации социума [7. С. 603], и тем самым на снижение реального уровня адаптированности в сущности " чужого" для них народа. Уровень науки до недавнего времени еще не позволял ставить вопрос о педагогической системе, реализующей инстинктивную программу воспитания или этноэкологической адаптации человека. Однако примером научной добросовестности и наблюдательности в поисках природных оснований воспитания человека явился незаконченный труд по педагогической антропологии К.Д. Ушинского [5]. В этом же направлении работали известные педагоги-профессионалы П.Ф. Каптерев, В.П. Вахтеров и др. Решение, специфическое для России, назревало, приближаясь к природосообразному краеведческому подходу. Но, в качестве ремарки, стоит отметить, что, были попытки и с обратным знаком, например, захватывающие по замыслу педагогические опыты Льва Толстого, которые в русле народнических идей, решали иную задачу. Лев Николаевич, пытался, не ломая природу ребенка, за что и был причислен к сторонникам свободного воспитания, как раз преодолеть с помощью образования традиционное естественно-адаптационное деревенское обучение и воспитание, правда, с филигранно точным психологизмом и глубоко гуманистической установкой, тем самым закладывая, видимо, не осознавая, истинную безграмотность, порожденную " вытеснением старой традиции полуобразованием" [32. С. 447]. В целом, важность природосообразного краеведческого подхода в обучении и воспитании как бы подразумевалась сама собой, а если и формулировалась, то в предельно общем виде, а содержание краеведческой работы долгое время буквально следовало за термином. Сам термин " краеведение" вначале конкурировал с термином " родиноведение" , но, будучи естественно семантически ограниченным, он оказался все-таки несколько более емким, чем родиноведение [6]. Не случайно также впервые этот термин, насколько известно, был использован учителем [80. С. 7], ибо было понятно, что все подразумевающееся под краеведением без сомнения имело педагогический подтекст. Здесь необходимо указать и на метаморфозы, происшедшие со школьным краеведением по причине буквального следования за термином, когда детей и педагогов подталкивали, под видом общественно-полезного труда, к профанации научных исследований в пользу государственных организаций или к формальному краеведческому статусу воспитательной работы (музей, экспедиционный отряд), игнорируя естественный, через краеведение, ход адаптации человека в совместной жизнедеятельности поколений. Краеведение в своем традиционном понимании получило наиболее широкое распространение в России после гражданской войны. Выпускался журнал, проводились съезды краеведов, серьезно развивалось научно-методическое обеспечение краеведческой работы. Через некоторое время, а именно в 1929 г. после " золотого десятилетия" [120. С. 11] советского краеведения, был введен запрет на краеведческую работу, а то что осталось от него в системе образования, приобрело утилитарный характер, направленный на освоение природных богатств для социалистического строительства. Некоторые его изначальные адаптационно-исследовательские формы сохранились только в виде небольших краеведческих экспозиций в школах и краеведческого блока в преподавании ряда предметов. Если XX век в истории России рассмотреть с позиции краеведческого подхода [31. С. 35], то выводы о происходящих в стране событиях будут несколько отличаться от общепринятых, распространенных в средствах массовой информации и в ряде срочно переписанных после перестройки и распада СССР учебников [64. html]. Примерно с 1919 по 1922 гг., когда победившая Советская власть, пытаясь предельно упростить социальную структуру общества, расстреливала священников и вскрывала мощи святых, то есть планомерно проводила акции по поруганию национальных святынь, краеведение показалось формой легального сосуществования с властью и одновременной возможностью сохранить осколки разрушенных традиционных ценностей. Кроме этого, подъем краеведческого движения совпал с НЭПом, подхлестнувшим, замешанный на декадансе, разнузданный авангардизм в искусстве, театре, литературе, как формы противоприродного космополитического самоощущения деятелей культуры того, " нового" мира. Краеведение и в отношении культуры попыталось взять на себя охранительную, стабилизирующую функцию, преобразуя эстетические эксперименты в возможность безоглядно, с помощью новых форм, высказаться в условиях партийности искусства [118. С. 89]. Когда был взорван Храм Христа Спасителя под сакраментальную фразу Л. Кагановича: " Задерем подол матушке России!" , стало ясно, что любая форма сохранения национально-этнических ценностей чревата уничтожением. В этих же рамках укрепления политической власти управляющих страной группы людей было запрещено и краеведение. Смысл этого станет ясен, если принять во внимание природосообразность краеведческих исследований и знаний, с опорой на традицию и вероисповедание. Краеведение никак не сочеталось с борьбой " старых" большевиков против " бюрократических извращений" , " шовинизма" и " антисемитизма" [15. С. 197]. Впрочем, следует указать, что разрушение храмов, уничтожение национальной культуры проводилось в рамках определенной марксистской национальной политики " скрытого" национализма или " культурного шовинизма" народов, проживающих в диаспоре [22. С. 1], сущность которой сводилась к замене " принципа культурно-национальной автономии <...> принципом автономии территориально-национальной, <...> в условиях массированной атаки против " великодержавного шовинизма" , под которым на практике понималась борьба против великорусского самосознания" [15. С. 188-189]. То есть, если ставить вопрос об исторических процессах в России в первое двадцатилетие после революции 1917 г. и последующего периода, с точки зрения этнологии, парадоксально связанного с обсуждаемым здесь вопросом краеведческого подхода в педагогике, станет понятна не только их взаимосвязь, но и некоторые закономерности. ________________ [3]
Домострой. - СПб.: " Наука" ., 1991. [4]
В этнической истории Западный
суперэтнос сформировался в
конце 8 века, а Российский
суперэтнос сформировался в 13
веке, то есть Россия моложе на
500 лет. [5]
Ушинский К.Д. " Человек как
предмет воспитания. Опыт
педагогическая антропологии" .
М. 1990. т. 5-6. [6]
Предложил граф Игнатьев П.Н. в
1915 г |